Предметом особых разочарований российских подданных за границей стал тот факт, что просвещенные иностранцы, которых они ставили себе в образец, понятия не имеют о России. "Я думал сперва, – обиженно зафиксировал свои впечатления Фонвизин, – что Франция, по рассказам, земной рай, но ошибся жестоко. Все люди, и славны бубны за горами. Удивиться должно, какие здесь невежды. Дворянство, особливо, ни уха ни рыла не знает. Многие в первый раз слышат, что есть на свете Россия и что мы говорим в России языком особенным, нежели они". Но не прошло и ста лет, как все переменилось – и именами россиян начали называть улицы в разных европейских городах! Казалось бы, при чем тут феминизм?

Татьяна Мэй – историк Петербурга, экскурсовод и блогер.

Что поражало наших соотечественников за границей двести пятьдесят лет назад – а потом сто пятьдесят – а потом сто? Так ли бессмыслен стереотип «наши за границей» – и так ли справедлив? Что происходит в момент соприкосновения разных культур с человеком, оказавшимся в этой точке пересечения? А с самими этими культурами?